Компанию «СтройПроектСервис» лучше знают за пределами Иркутска, чем в городе, где она основана и где находится ее головной офис. Почему с самого начала предприятие ориентировалось на северные территории? Что стало поворотным моментом в развитии компании? И какие отрасли «СтройПроектСервис» рассматривает сегодня как перспективные для промышленного строительства? Об этом рассказал учредитель компании и председатель совета директоров Алексей Герьятович.

«Романтика, масштаб, настоящие стройки»

Алексей Александрович, что двигало вами 16 лет назад, почему решили основать собственное предприятие? Какие цели ставили перед собой?

– «СтройПроектСервис» родился из подразделения компании «Профи», учредителем и собственником которой был мой отец. После института я работал под его началом – от ученика мастера до главного инженера. Но в какой-то момент захотелось больше самостоятельности. «Профи» работала в Иркутске, занималась инженерными сетями, а меня тянуло на север. Мне казалось, что там романтика, больше масштаб, настоящие стройки. Ну и, как показала история, так и получилось. Но цели у нас тогда были вовсе не глобальными. Первые годы, как у любого начинающего бизнеса, – день простоять да ночь продержаться. Кредит получить. Экскаватор новый купить. Зарплату выплатить. Офис у нас тогда был в деревянном здании со старенькими, скособоченными окнами, и цель у нас была – стеклопакеты вставить. Зато мечты... Мечталось о лучшем мире, где каждому можно стать героем.

Дорожное строительство выбрали, потому что оно открывало направление на север?

– Скорее потому, что на него рос спрос. Мы поработали на одном подряде – в Братском районе, затем на другом. А потом нам повезло – нас заметил генеральный директор Траснефть-Восток Бронников Виктор Александрович. По моему мнению, человек большого ума, с обостренным чувством справедливости, руководитель с большой буквы. Тогда нас позвали строить вдольтрассовый проезд для ВСТО. Большой проект, несколько тысяч километров дороги вдоль трубы.

Предложили бы сейчас такую работу, где нас с вертолета высадят, – а дальше сами, где техника в тайге едет буквально в одну сторону, сама себе дорогу прорубает, – отказался бы, наверное, сразу. Но мы тогда были неопытные и бесстрашные: «Олекминск? Отлично!»

Помню, приехали бригадой на место, а вагончики-бытовки где-то по дороге застряли. И мы, 45 человек, жили в одном вагончике. Бывало, проснешься – печка прогорела, зуб на зуб не попадает, никто уже не спит, но все лежат и ждут, что кто-то другой не выдержит первым. Встанешь сам, затопишь. Потом смотришь: в следующий раз кто-то еще проявил инициативу.

Недавно мы заходили на стройку «Восток Ойл», тоже в диких местах – там уже всё по-другому: пехота слева, кавалерия справа, вагончики баржами завезли, питание сразу на полгода, график авансов для выхода на объект. Сейчас мы можем себе позволить условия заказчику выдвигать. А на начальном этапе хватались вообще за всё, потому что это шанс себя показать:

«Построишь за год 30 км дороги, в тайге?» – «Легко!» – «Технику найдешь?» – «Найду!» – «А людей?» – «И людей найду!» – «Оплата по факту работы» – «Согласен!».

Вы начинали строить на кредитные средства?

– Кредитов нам тогда не давали. Это сейчас банки сами звонят, а в самом начале, когда средства нужны были больше всего, нам предлагали сперва обзавестись капиталом, ликвидным залогом. Пока один руководитель отдела банка не взял на себя смелость одобрить заявку.

Позже я не раз жалел о решениях, принятых по принципу «ввяжемся в драку, а там посмотрим»: не всегда надо ввязываться – то круг длиною 10 лет, то с разбегу об угол. Но тогда, я считаю, нам очень повезло. Мы попали на стройку буквально «всесоюзного» значения, как БАМ. ВСТО был на личном контроле президента России. Требовали со всех очень строго – если ставилась задача «сделать то и то за пять дней», никто и подумать не мог, чтобы этого не сделать и в сроки не уложиться. На старте проекта проездом занимались 15 подрядчиков. Но каждый год два-три сходили с дистанции. Финишировали три компании – в том числе мы.

Для «СтройПроектСервиса» проезд ВСТО стал тем проектом, с которого началось наше развитие и рост. Мы многому научились: строительный процесс оптимизировали до рубля и до минуты (так, что потом ни разу не смогли добиться меньшей себестоимости километра), научились вести переговоры, писать нужные письма, отстаивать свои интересы в суде. И, конечно, заработали репутацию, «обросли жирком» – стали покупать технику, строить производственные базы, возводить новое здание головного офиса, расширять штат.

«Стране предстоит реновация промышленности»

Когда и почему вы приняли решение расширять компетенции компании – помимо дорог, заняться еще и промышленным строительством?

– Проезд ВСТО мы строили с 2008 по 2015 год. Но работы подходили к концу, надо было искать новые контракты, и мы решили, что самое оптимальное – ориентироваться на нужды нашего основного заказчика, Транснефти. А ей на тот момент нужна была инфраструктура для нефтеперекачивающих станций. Мы стали заниматься теплосетями, котельными, эстакадами, жилыми городками. Конечно, это потребовало определенной гибкости, перестройки компании, новых людей и компетенций – не только среди рабочих, инженеров, но и среди руководителей. 

Потом появились другие заказчики, новые проекты. Сейчас промышленное строительство занимает гораздо большую долю в деятельности компании, чем дороги.

По вашей оценке, какие отрасли в ближайшие 5-7 лет будут активнее всего генерировать новые проекты, новые промышленные стройки? Какие направления считаете перспективными для компании?

– Прежде всего, нефтяная и газовая отрасли. Растет также спрос на промышленные объекты со стороны горнорудных компаний, металлургов – сегодня мы строим медный комбинат для компании «Святогор», ведем проекты на Удоканском месторождении, работаем с золотопромышленниками на Сухом Логе.

Перспективны направления нефте- и газохимии – стране предстоит реновация отрасли, связанная с санкциями. Нам интересно участвовать в таких проектах.

«Север требует творческого подхода»

Ваши объекты становятся все более сложными, более технологичными, соответственно – более чувствительными к поставкам оборудования, в том числе импортного. Как сказались на вас санкции?

– Есть минусы, есть плюсы. На самом деле, с уходом одних брендов пришли другие, появился выбор: ты можешь, в общем-то, купить и немецкую технику, комплектующие – только гораздо дороже, а можешь выбрать среди китайских производителей, турецких. Их на нашем рынке стало больше, они лучше представлены. Если раньше у какого-нибудь завода было одно торговое представительство на всю Россию, то сейчас появились специалисты, которые работают с этой техникой, могут показать, рассказать. Когда-то мы начинали работать на китайских грузовиках, и сейчас снова к ним возвращаемся. И это совсем другие машины, нежели 10-15 лет назад!

С другой стороны, на рынке появились новые ниши, требующие импортозамещения. И мы в эти ниши стали понемногу заходить, активно оснащать свои производственные базы оборудованием и выпускать много всего интересного.

То есть ваши индустриальные парки в Жилкино, Боково – это ответ на запросы рынка?

– Отчасти. Основная цель – это подготовка кадров, обучение, переобучение. Потому что главное, что тормозит развитие промышленности, – это не сложности с оборудованием, а нехватка людей: инженеров, сварщиков, фрезеровщиков, водителей.

А еще промбазы – это своего рода экспериментальное производство, где мы «обкатываем» новые для себя технологические процессы, чтобы затем масштабировать их непосредственно на объектах. Грубо говоря, с кондачка приехать и где-нибудь на севере запустить с нуля производство – например, металлоконструкций с применением станков плазменной резки с ЧПУ – это непросто. Даже в городе не всё сразу получается. Но когда получилось, когда ты шишки набил, освоил технологию, повторить это, воспроизвести в больших объемах – гораздо проще и быстрее.

Кроме того, мы направляем на наши объекты уже полностью подготовленных специалистов, умеющих работать с оборудованием. Тем самым увеличиваем производительность, а это критически важно.

Север всегда требовал нетривиальных решений, новых технологий…

– Скорее, север требовал и требует творчества. Умения приспосабливаться – думать, сочетать новое и старое, что-то свое изобретать. И главное – понимать условия задачи.

Когда я сам руководил проектами, никто лучше меня не знал, как нужно делать. Никакой профессор не мог бы точнее сказать, как именно надо стабилизировать грунты на участке. С тех пор я для себя вывел правило управления: руководитель всегда должен быть на месте, быть в процессе. Поэтому у нас руководитель проекта – это та бизнес-единица, у которой максимальные полномочия и право на творческий подход к решению задач. И он должен работать непосредственно на участке.

«Эмоции – способ привлечь кадры»

В штате «СтройПроектСервиса» не только рабочие, инженеры, но и дизайнеры. Зачем дизайн компании, занимающейся дорожным и промышленным строительством?

– Дизайнеры – те же инженеры, они конструируют среду, эмоции. Среди прочего мы строим вахтовые городки. И важно, чтобы они были удобными и красивыми. Люди живут в сложных природных условиях по два-три месяца, по полгода – жилье должно дарить положительные эмоции.

Это ведь еще один способ привлечь кадры. За 16 лет не только вахта изменилась, сам мир изменился. Жить так, как мы когда-то жили, сегодня никто не будет. Всё идет к тому, что общежития для вахтовиков не только обрастут всеми удобствами, но и станут максимально комфортными – практически как в фильмах про освоение других планет. Я вот думаю, что пора уже вводить здоровое питание – на это есть запрос.

Кстати, об эмоциях. Почти все сотрудники «СтройПроектСервиса», с которыми мы беседовали, говорили, что в компании сложились особые отношения в коллективе, человеческие. Как удается создавать такую атмосферу?

– Это приятно слышать. Мне тоже очень повезло с людьми, пришедшими в компанию в начале пути – бесстрашными, самоотверженными, с принципом «умру, но пост не брошу». В абсолютном большинстве своем, чем бы они сейчас ни занимались, где бы ни были, уверен, они гордятся этим периодом в жизни.

Я понимал, как строить человеческие отношения в коллективе на старте, когда нас было 50-100 человек. Я тогда знал каждого в бригаде. Потом был период, когда я знал всех инженеров, бригадиров, руководителей. Сегодня я знаком даже не со всеми сотрудниками головного офиса.

Такого масштаба предприятие – уже само по себе субъект, со своими внутренними процессами, с прописанными процедурами, методами управления, во многом формализованными, наверное. Но я, конечно, рад, что дух компании удается сохранить и сейчас.

У вас есть цель – войти в топ-10 ведущих промышленных строительно-монтажных компаний страны. В какой момент эта цель появилась и что будет, когда вы ее достигнете?

– Не было момента, когда бы мы сели и начали планировать: эта цель – до такого-то года, эта – до такого. Какой-то период, особенно в начале пути, целеполагание компании и коллективу необходимо, чтобы была мотивация двигаться вперед, не упасть: «Давайте закончим этот проект. А теперь давайте конкурента победим. А давайте войдем в ТОП-10!»

Но как потом определить ту черту, за которой уже можно не рваться вперед без риска забуксовать? Когда дойдем до «десятки»? Или до тройки лучших? Пока у меня нет ответа. Так что движемся к «десятке» – а там посмотрим.

Алексей Герьятович. Фото А. Федорова

www.sps38.ru

«Компания, как хорошая машина, уже работает сама», – Сергей Меркурьев, директор «СтройПроектСервис»

В далеком уже 2008 году сравнительно небольшая фирма «СтройПроектСервис» получила свой первый субподряд на дорожных работах. По итогам года 2023 объемы строительства, выполненного компанией, шагнули за отметку 20 миллиардов рублей. Что служит топливом для такого ускорения? «Репутация и особое отношение к людям», – считает генеральный директор «СтройПроектСервис» Сергей Меркурьев.

«От скорости развития компании порой захватывает дух», – Вячеслав Субботин, главный инженер «СтройПроектСервис»

Вячеслав Субботин приехал в Иркутск из Забайкальского края в 2015 году. Молодой человек только окончил вуз, получив специальность инженера. Знакомые посоветовали пойти в «СтройПроектСервис», сказав, что здесь дают дорогу молодым. Так и вышло: за годы работы Вячеслав прошел путь от машиниста экскаватора до главного инженера – рос вместе с компанией. «Когда оглядываешься назад, даже дух захватывает от того, как быстро мы развивались», – говорит он.

«Работаем от Башкирии до Ямала», – Эльвира Богачева, начальник тендерного отдела «СтройПроектСервис»

Эльвира Богачева, начальник тендерного отдела компании «СтройПроектСервис», пришла работать сюда 11 лет назад. «Тогда это была еще небольшая фирма, строившая дороги на севере, но в разговоре с руководителями стало понятно: компания хочет и будет развиваться», – говорит она. Как изменилось предприятие? С какими вызовами справляется тендерный отдел? И что помогает поддерживать особую – человечную – атмосферу в компании? 

«Мы – компания, вместе с которой можно быстро вырасти», – Галина Щербакова, руководитель отдела персонала «СтройПроектСервис»

«В месяц мы обрабатываем около тысячи резюме и проводим минимум 500 собеседований, – говорит Галина Щербакова, руководитель отдела по подбору персонала компании «СтройПроектСервис». – В 2019 году наша штатная численность была около 3000 человек, а в конце 2023-го – почти 5000». Такой рост, да еще на дефицитном рынке труда, с точки зрения HR, – это непросто, но возможно, если у компании продуманная стратегия.